сказал спокойно Дэви, вводя в ступор каждого в комнате.
Кристин начала отрицательно мотать головой, схватив дочь за руку.
— Она останется здесь, со мной!
— Но там же намного лучше. В двадцать первом веке нет большинства болезней, которые есть сейчас, она будет нормально питаться. Вы не хотите лучшей жизни для дочери?
Вперёд выступил Купер.
— Дэви, успокойся, мы не можем забрать с собой Леланд, она должна жить здесь. Ты не можешь знать, что произойдёт с историей, если мы что-то поменяем, — сказал Купер, подходя ближе к парню.
— Нет, вряд ли что-то изменится. Вы просто все боитесь этого!
— Хватит! — внезапно закричала Кристин. — Леланд останется здесь, иначе она не станет вам помогать. Мы уйдём прямо сейчас и вы не сможете попасть в ваше идеальное время.
Все замолчали, даже Дэви отвернулся, зло смотря в стену. Кристин разозлилась не на шутку, но попыталась успокоиться. Она тяжело вздохнула и отпустила Леланд, чтобы та помогла новым знакомым.
Девушка сразу же указала на выход и все вышли. Айли вела Калеба с помощью телекинеза, ведь Ника отказывалась приводить его в чувства, не желая слушать больше гадости. А Купер вместе с Реном несли рюкзаки с вещами, которые не хотели оставлять в этом времени.
— Что у тебя в этом рюкзаке? — спросила Элин, подойдя к Рену.
Он усмехнулся.
— То, что обеспечит нормальную жизнь Эмме на пару лет. Всего-навсего монеты. Я, как нумизмат, знаю, что такие ценятся среди коллекционеров и я смогу получить за них круглую сумму.
Девушка улыбнулась, но в глубине души осознала, что с возвращением домой, она явно не будет дальше жить с Реном и Эммой, ведь теперь у неё есть Анетти, с которой ей хочется построить собственную историю. Только где? В США или Британии?
Они вышли за территорию города на огромное поле, где росла трава и немного деревьев. Это было идеальное место для разбега, да и людей рядом не было. Анетти стояла рядом с Леланд, боясь делать, то, что должна. Ей было страшно совершить ошибку, показаться слабой и подвести друзей. Особенно Элин.
Она уже может называть её своей девушкой?
Остановившись посреди поля, Анетти начала волноваться ещё больше. Леланд осмотрелась по сторонам, а после сказала:
— Ты должна бежать со мной, чтобы я могла контролировать скорость, а после мы откроем временную брешь, через которую вы все и пройдёте.
— А я успею тебя оставить в этом времени?
— Да, конечно, просто отбежишь на пару метров и оставишь меня. Всё будет хорошо, главное верить в это.
Эти слова ей давались с трудом, она постоянно смотрела на Дэви, которого видела в последний раз. Ей хотелось плакать, но девушка знала, что на слёзы нет времени.
Анетти обнялась со всеми, кроме Калеба, чтобы получить от них небольшой заряд уверенности, которая ей сейчас не помешает. Девушка немного отошла, обхватывая за талию Леланд. Она посмотрела на Элин и, получив её одобрительный кивок, в глазах блеснули жёлтые молнии. После она рванула вперёд так быстро, насколько хватило сил. Анетти повернула в конце поля, возвращаясь к друзьям и повторяя то же в другом конце, набирая скорость. Она смотрела лишь вперёд, в её глазах сверкали маленькие молнии энергии и она услышала голос Леланд:
— Осторожно, нам ещё нужно набрать ровно столько же скорости, сколько сейчас.
Анетти от удивления широко открыла рот и повернула голову в сторону девушки и Леланд улыбнулась, хотя улыбка получилась натянутой. Чувствовала себя девушка не очень хорошо, такая скорость давала о себе знать.
Элин стояла на своём месте, смотря на мелькающие молнии мимо и удивлялась тому, что происходит. Она бы никогда не поверила, что такое возможно, но сейчас девушка видела всё собственными глазами. Они вскоре будут дома, вскоре она примет душ с ароматным гелем, поест макарон с кетчупом…
— Ещё чуть-чуть, — сказала Леланд и внезапно прямо перед ними образовалась огромная жёлтая брешь и от удивления Анетти закричала.
Она резко отбежала в сторону и оставила Леланд в стороне, кивнув ей напоследок. Анетти схватила совершенно внезапно Элин и Рена, заводя их в брешь и оставляя там, даже не обратив внимания куда именно они переместились. Девушка доверяла расчётам Леланд. Она переместила всех по очереди и забежала сама, останавливаясь и падая на асфальт. Анетти осознала, что это он и буквально хотела его поцеловать от радости, не подозревая о том, в какое время они попали на самом деле.
Леланд подошла к своей матери, которая стояла на месте, не шевелясь. Она обняла дочь, поглаживая её растрёпанные волосы. Девушка наконец-то расплакалась, сжимая ладонью серебренный крестик, который ей отдал Дэви, когда они лежали на кровати, обнимаясь. На металле до сих пор чувствовалось тепло парня и Леланд прижалась к матери сильнее. А после по полю разнёсся громкий крик отчаяния, вперемежку с болью от осознания потери. Леланд плохо знала Дэви, не успела понять его мыслей и чувств, но уже влюбилась. Так быстро и внезапно. Ей было такого достаточно, ведь это была её судьба. Любовь с первого взгляда начала медленно убивать Леланд. Уже через три недели она узнала, что беременна, ей это сказала мать, хотя сама имела в голове такие догадки. Кристин стала больше работать, чтобы прокормить дочь и новую жизнь, которая росла в ней.
Со временем Леланд уже не хотела вспоминать Дэви, ведь беременность была очень тяжёлой. У неё постоянно болела спина, её тошнило весь первый триместр, а растяжки появились, как только живот начал округляться. Она всё чаще плакала в подушку, жалея о том, что совершила, хотя любила ребёнка всей своей душой.
Леланд разродилась очень тяжело, её мама была всегда рядом, помогала, чем могла. Кристин даже задумывалась, что её ведения не правдивы и девушка умрёт при родах, но Бог помог ей и Леланд осталась живой. Она назвала новорожденную девочку Жанни, помня историю Дэви о его утерянной любви по имени Жаннет. Леланд любила дочь, не выпускала её из рук, видела в милом личике черты Дэви и вновь плакала. Она мечтала когда-то увидеть его ещё раз, почувствовать вкус поцелуя, но мечте не суждено было сбыться.
На двухлетие Жанни Леланд тяжело заболела и скончалась через три дня, мучаясь от высокой температуры и лихорадки. Она оставила Жанни на мать, которая растила малышку до десяти лет, а после умерла сама от заражения крови. В то время это было легко, ведь в самую обычную рану могла попасть ужасная зараза.
Жанни оказалась в другой семье, где обнаружила у себя способности к аквакинезу. Она была